В характере Чичикова есть и маниловская любовь к фразе, к «благородному» жесту, и мелочная скаредность Коробочки, и самовлюбленность Ноздрева, и грубая прижимистость, холодный цинизм Собакевича, и скопидомство Плюшкина. Чичикову легко оказаться зеркалом любого из этих собеседников, потому что в нем есть все те качества, которые составляют основы их характеров. Но в то же время Чичиков отличается от своих двойников в поместьях, он человек нового времени, делец и приобретатель и обладает всеми необходимыми качествами: «…и приятность в оборотах и поступках, и бойкость в деловых играх», однако он тоже «мертвая душа», ибо ему недоступна «блистающая радость» жизни. Наш герой усмиряет свою кровь, которая «играла сильно», избавляется от человеческих чувств почти совершенно. Идея успеха, предприимчивость, практицизм заслоняют в нем все человеческие побуждения. Правда, Гоголь замечает, что в Чичикове нет тупого автоматизма Плюшкина: «В нем не было привязанности собственно к деньгам для денег, им не владели скряжничество и скупость. Нет, не они двигали им, — ему мерещилась впереди жизнь во всех довольствах… Чтобы наконец потом, со временем, вкусить непременно все это, вот для чего береглась копейка…» «Самоотвержение», терпение и сила характера главного героя позволяют ему постоянно возрождаться и проявлять громадную энергию для достижения поставленной цели. Чичиков умеет приспосабливаться к любому микромиру, даже внешний облик героя таков, что подойдет к любой ситуации: «не красавец, но и не дурной наружности», «ни слишком толст, ни слишком тонок», «человек средних лет» — все в нем неопределенно, ничто не выделяется. Как это ни странно, наш герой — единственный персонаж, способный на проявление движений души. «Видно, и Чичиковы на несколько минут обращаются в поэтов», — говорит автор, наблюдая, как его герой останавливается, «будто оглушенный ударом», перед молоденькой, шестнадцатилетней девушкой. В конечном счете не сомнительные покупки, не подозрительная ловкость Чичикова, а «человеческое» движение души стало причиной его краха. Так уж устроена жизнь, говорит Гоголь, что именно душевность, искренность, бескорыстие — самое опасное.
